Ответ |
Здравствуйте!
Придется писать слишком расширенный ответ. Пожалуйста, пожалейте формат гостевой книги! Всё это вы можете сами найти на просторах интернета! Вопрос о славянах я предлагаю расширить до вопроса индоевропейского субстрата, т.е. белых людей (европеоидов-индоевропейцах) на означенной вами территории.
Хотелось бы сразу отметить, что такие крупные или достаточно крупные реки европейской части России как Волга, Дон, Днепр, Ока, Москва – имеют индоевропейские этимологии (славянскую и балтскую этимологии названий рек Москва и Ока соответственно, можно найти даже в википедии). Таким образом, речь не идёт обо «всей европейской равнине России», даже с точки зрения официальной науки.
Река Москва: «Самым же ярким и полным является ляшско-вятичское тождество Moskiew (в польском Мазовше) = Москва, оба члена которого, с польской и русской стороны, регулярно восходят к древней праславянской основе на -м-долгое *mosky, род п. *moskъve и при этом уверенно этимологизируется из слав. *mosk- 'влажный, сырой'. Ср. еще [ЭССЯ 20, 1994, с. 20; Трубачев 1994, с. 10; Трубачев 1997, с. 105]». (О.Н. Трубачев «В поисках единства», 2005 г., стр. 200).
Река Ока: «Очевидно, те контакты с балтами передали пришлым славянам название самой реки - Ока, вместе с его ударением в духе закона Фортунатова-де Соссюра (перенос с краткого, циркумфлексного гласного корня на акутовую долготу окончания). Ср. латыш, ака 'колодец', лит. akas 'полынья', akis 'глаз; незаросшая вода в болоте, небольшая бочажина' [дополнения О.Н. Трубачева в Фасмер3 III, 1996, с. 127; Vanagas 1981, с. 37]. Судя по семантике балтийского прототипа, это название могло быть дано верховьям, истоку Оки, а отнюдь не среднему или нижнему течению этой большой реки». (О.Н. Трубачев «В поисках единства», 2005 г., стр. 193). Как видно, вполне легко может быть понята этимология названия реки Ока и на русском языке, т.к. в нем сохранились слова – очи, око.
Цитата 1. О.Н. Трубачев: «Исследование старой топономастики Северной и Средней России, естественно, ставят перед каждым автором, в основном, одну и ту же дилемму: финно-угорское или дофинно-угорское, resp. нефинно-угорское, происхождение старого слоя названий». (Труды по этимологии: Слово. История. Культура. Т. 1. Трубачев О.Н. стр. 49).
Цитата 2. И.Н. Смирнов: «Страна, в которой окончательно осели черемисы, не была пустыней, когда они в ней явились. Главные воды территории от Волги до Вятки были известны человеку задолго до начала черемисской колонизации. Все они имеют названия, не соответствующие по своему составу черемисским. Мы видим реки: Ветлуга (Вытля), Кокшага (Какшав), Каньга, Нулга, Кичига, Шинга, Ронга, Шурма, Юргема, Аджим, Уржум, Рамка, Олма, Кичма, Торма, Вошма, Чухма, Шошма, Уртьма, Щедрым, Курема, Урма, Има, Нурма, Удюрма, Пижма, Вылом, Пима, Муйма, Рой, Буй, Люй, Пижой, Шимя, Орья, Куртья, Турья, Патья, Руя, Курья, Сурья, Унжа, Сарда, Немда, Инда, Кирда, Купта, Ухта, Мута, Орша, Тумша, Турша, Пильба, Курба, Лонба (2). Названия эти не могут считаться и вотяцкими... Из того обстоятельства, что вотские названия носят мелкие речки, можно заключить, что вотяки, подобно черемисам, застали край, если не населенным, то уже со следами человека… За вычетом всех зырянских по типу названий мы получаем массу других, которые пока поддаются ещё объяснению из живых финских наречий и принадлежат, судя по сходству или даже тождеству, народу, занимавшему громадное пространство от меридиана Москвы до меридиана Перми» (И.Н. Смирнов «Черемисы. Историко-этнографический очерк, Казань, 1889, стр. 16-17).
Цитата 3. Б.А. Серебренников: «Исследование топонимики Карелии позволяет обнаружить довольно отчетливо различающиеся три топонимических пласта: 1) древний слой, характеризующийся суффиксам ма, га, ша (так называемые «речные суффиксы»): 2) карельский топонимический слой, т. е. слой, объясняемы при помощи диалектов карельского языка; 3) славянский топонимический слой, представленный русским названиями.» Далее Серебренников пишет, что «наиболее древний топонимический слой… весьма широко представлен в соседней Архангельской и в Вологодской областях». Находит он её в Костромской, Ивановской, Ярославской, Горьковской, Кировской, Московской, Рязанской, Смоленской, Пензенской обл. На территории Мордовской, Марийской, отчасти Удмуртской и Чувашской республик. В названии реки Камы и её притоков Тоймы и Лекмы. Слабые следы имеются в Коми республике. (Б.А. Серебренников «Волго-Окская топонимика территории Европейской части СССР», журн. «Вопросы языкознания», № 6, 1955 г.).
Цитата 4. О.Н. Трубачев: «Однако его (Серебренникова – ред.) основное внимание привлекали элементы, общие с гидронимией Севера Европейской России и даже Сибири (названия рек на -лиг, -га, -ша[-жа, -са (-за, -та) -да, -ра, -ба, -на, относимые им к так называемому среднесибирскому гидронимическому поясу)29. К сожалению, анализируя гидронимию Волго-Окской зоны, Серебренников совершенно игнорирует вполне очевидные связи этой гидронимии с номенклатурой областей, примыкающих с запада. Так, приводя всего лишь два примера на субстратный речной суффикс -ма в Смоленщине: Вязьма и Осьма, Серебренников забывает упомянуть принятые этимологии этих гидронимов (из славянского или из балтийского). Упоминая названия реки Немда (Кировская обл.), он опускает соответствующее название в бассейне Днепра. Как пример образования с речным суффиксом -ра приводится Истра (Московская обл.), хотя общеизвестна балтийская этимология этого названия. К тому же автором не учтены гидронимы с тем же суффиксом в бассейне Днепра и Немана, например Вехра, Темра и другие, тем более, что упомянутые гидронимы обычно этимологизируются из индоевропейских языков.» (Труды по этимологии: Слово. История. Культура. Т. 1. Трубачев О.Н. стр. 22).
Цитата 5. А.И. Соболевский: «Предлагая читателю продолжение наших «Русско-скифских этюдов» и входя в область Поволжья, Прикамья, северной России… я чувствую всю трудность решения принятой мною на себя задачи. Тем не менее, ввиду почти полной новизны вопроса, я решаюсь предложить собранный мной материал… Я ограничиваюсь сопоставлением данных в области названий рек и озер Поволжья, Прикамья и русского севера с данными названий на юге и в центре России. Исходный пункт моей работы – предположение, что эти две группы названий родственны между собой и принадлежат одному языку индоевропейской семьи, который я пока, впредь до подыскания более подходящего термина, именую скифским»». (А.И. Соболевский «Название рек и озер русского Севера, ИОРЯС, 1927, т. XXXII, стр. 2)
Смотрите также статью в википедии о фатьяновской культуре (археологическая культура 2 пол. III — сер. II тысячелетия до н. э. Центральная Россия), которую отождествляют с индоевропейскими народами. Также смотрите статью об абашевской археологической культуре, тоже индоевропейской (от Калужской области до юга Башкортостана). Вопрос об отождествлении с финно-уграми сменившую эти культуры дьяковскую и связанную с ней городецкую культуры не однозначен (о финно-угорстве дьяковцев см. википедию).
Цитата 6. А.В. Арциховский: «Этническая принадлежность дьяковских городищ до последнего времени не могла даже обсуждаться: пути для ее определения не были намечены. Положение изменили знаменитые раскопки, произведенные П. Н. Третьяковым на городище у устья реки Сонохты на Верхней Волге в 1934-1935 гг. Совершенная археологическая методика позволила там выяснить хозяйство и быт древних людей с неслыханной для археологии науки полнотой. Здесь не место специально рассматривать это городище: оно слишком удалено от Москвы. Инвентарь его чисто дьяковский. После этих работ П. Н. Третьяков смог соединить убедительными связями дьяковские древности с раннеславянскими как по керамике, так и особенно по погребальным обрядам. Открытый им на Сонохте домик мертвых, где хранились на подставках остатки трупосожжений (чем попутно объяснено отсутствие дьяковских могильников), генетически связан с подобными сооружениями, открываемыми в славянских курганах. 1) Дьяковские городища Верхней Волги принадлежали, таким образом, ранним северовосточным славянам. Еще неизвестно, можно ли утверждать то же самое о дьяковских городищах в целом, в частности о подмосковных. Чем дальше, тем больше такое решение представляется вероятным. Особое внимание археологи должны обратить на городища двухъярусные, где нижний слой дьяковский, а верхний славянский, великокняжеского времени. Таких городищ известен целый ряд, в том числе под Москвой, но ни одно из них должным образом не раскопано. Многие археологи думают, что при таких раскопках удастся проследить постепенное изменение материальной культуры, связанное не с приходом нового населения, а с изменением социального строя». (А.В. Арциховский. «Основные вопросы археологии Москвы». Mатериалы и исследования по археологии СССР, №7, М.-Л., 1947, стр. 7-22).
Цитата 7. С.В. Жарникова: «Обращаясь к археологическим материалам эпохи бронзы и раннего железа с территории Вологодской области, следует отметить, что, согласно данным А.Н.Башенькина и М.Г.Васениной в конце I тысячелетия до н.э. и в течение I тысячелетия н.э. у населения, проживавшего по берегам Мологи (Устюженский район Вологодской области), господствовал обряд трупосожжения. «Человека сжигали вместе с одеждой и теми украшениями, которые были на нем: с инструментами, что были с ним при жизни... с оружием (стрелы, копья и топоры – у мужчин)... После погребального костра собирали перегоревшие кости, сохранившиеся вещи, украшения, их остатки – все это помещалось в погребальные урны...», которые затем ставили в специальные срубы – «домики мертвых». Интересно, что в древнеиндийской традиции «за кремацией следовала церемония «собирания костей»... Это остатои древнего обычая погребения... кости обмывали и помещали в урну или завязывали в кусок шкуры черной антилопы... Урну, закрытую крышкой, помещали в яму... или урну можно было схоронить под корнями дерева». А.Н.Бешенькин считает, что зафиксированные на устюженских могильниках конца I тыс. до н.э. – начала I тыс. н.э. обряд трупо-сожжения и «домики мертвых», «судя по погребальному инвентарю, керамике, обряду..., оставлены финно-уграми, которые проживали на Севере до прихода славян». Однако здесь имеет смысл обратиться к выводам, сделанным М.Ф.Косаревым. Он указывает, что: «У обских угров, селькупов, кетов и других сибирских народностей считалось, что сожжение тела и костей животных либо человека означает уничтожение его души, окончательную смерть, исключающую возможность возрождения», и что: «В преданиях западносибирских аборигенов (т.е. финно-угров – С.Ж.) ритуал сожжения трупа упоминается чаще всего по отношению к врагу. По ханты-мансийским героическим сказаниям, богатырь, сжигая тело врага, все время сбивал искры на землю, чтобы вместе с ними душа убитого не смогла подняться на небо». Такие представления диаметрально противоположны как славянским представлениям о краде, когда «любимый или уважаемый человек во мгновение ока входит в рай немедленно и тотчас», так и индоарийским, по которым благодаря огню мертвое тело обретало «сияющий облик» и «поднимаясь отсюда, принимало новый вид». (С.В. Жарникова. «Золотая нить», 2003 г. Стр. 95-96).
Обращу также ваше внимание на вывод советского антрополога В.П. Алексеева: "8. Финноязычные народы Поволжья представляют собой результат смешения различной интенсивности между монголоидами и европеоидными группами". ("Происхождение народов восточной Европы",1969 г., стр. 158). В связи с этим утверждением возникают закономерные вопросы: Откуда взялась «европеоидная компонента»? И что являлось субстратом – европеоидность или монголоидность? Также, можно обратить внимание на общность финно-угорской и славянской (индоевропейской) орнаментики. Откуда взялась эта общность? Это опять же риторический вопрос о субстрате.
Дополнительно смотрите:
- О.Н. Трубачева «Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья» (Труды по этимологии: Слово. История. Культура. Т. 4. 2009 г.).
- О соответствии названий рек и озер Русского Севера с санскритом смотрите в книге С.В. Жарниковой «Золотая нить» (стр. 195-199).
- «Мещёра: финно-угры или русское племя?» М. Чистяков.
- «Заколдованный лес», Антон Платов журн. «Вокруг света» №4 (2655) | Апрель 1995.
- Именьковская культура (Википедия)
- Напольских В.В. Балто-славянский языковой компонент в Нижнем Прикамье в сер. I тыс. н. э.
- Никонов В.А. «Неизвестные языки Поочья» (Вопросы языкознания, 1960, №5. С. 89-95.)
|
